Название: Masayume Авторы: Dantzi Jean phantom_lass@hotmail.com, Kailee White Emily_Jane99@hotmail.com Дата: Февраль 2001 Категория: V Рейтинг: PG Ключевые слова: Дружба Малдера и Скалли Спойлеры: all things Аннотация: "Masayume" в переводе с японского - "мечта, ставшая реальностью". Перевод: Сотникова Евгения E-mail переводчика: JaneS@email.ru .................................. Я плыву, плыву по воздуху; мне кажется будто у меня нет больше тела, и это пронзает меня насквозь и парализует. Я не чувствую страха, наоборот, ощущение невесомости успокаивает меня. Я пытаюсь ухватиться за это чувство, раскрывая руки и полностью вдыхая эту новую свободу. Абсолютная мгла окружает и даже как будто ослепляет меня. Пронзительный, резкий дневной свет исчезает, оставляя меня во власти теплой и успокаивающей темноты. Я стремлюсь насладиться каждым мгновеньем, и в какой-то момент, всего на секунду, мне открывается истинный мир. И это вовсе не тяготит меня, а скорее наоборот, забирает все мои проблемы и повседневные заботы, пряча их где-то очень далеко, освобождая тем самым мой разум от этого бремени. Я свободна. Но эта безмятежность слишком коротка – меня словно выбрасывают отсюда и я падаю. С небывалой скоростью я падаю в никуда, так что мое белое платье развивается по ветру, пока я лечу сквозь тьму. Такое чувство, будто внезапно меня выкинули в открытое пространство, и меня тянет вниз, в пустоту, пугающую своей неизвестностью и в темноту, которую я не хочу понимать. Панический ужас пронзает каждую клетку моего тела, а истерический крик уже готов вырваться из моих легких, как будто он сможет остановить это падение в никуда. Я не могу кричать. Я не в силах сдвинуться с места. Я все еще падаю в бесконечность. И так же внезапно, как меня вырвали из успокаивающей ночи, время вдруг замедляется, и темнота окрашивается в цветные образы, на моих глазах приобретающие очертания знакомых людей. Я вижу себя еще совсем молодым, неопытным агентом, проходящем по коридору через бесчисленное количество людей в офис руководителя отдела Блевинса, человека, которого я сейчас презираю, человека, что лгал всему миру, что готов убить миллионы ни в чем неповинных людей, ради спасения собственной жизни. Я вижу пожилого мужчину, курящего в углу, словно он пытается скрыться от моих взглядов. Я могу практически чувствовать грязный, отвратительный запах дыма. Эти образы пролетают передо мной настолько быстро, что я даже не успеваю уловить смысла происходящего. Это просто случайные картинки, вновь потревожившие мою память. Я знаю эти мысли и чувства. Я испытываю собственное желание, и даже необходимость доказать человеку, сидящему передо мной, на что я на самом деле способна. Я вспоминаю, как то же желание завладело мной несколько лет назад и мне становится страшно. А затем снова темнота. Образы исчезают, а с ними и смутный, призрачный свет. Я закрываю глаза, воздух «омывает» меня, плотно облегая платье по телу. Я до сих пор падаю. Я проваливаюсь в свое собственное изображение, как будто виной тому дым от сигареты Курильщика. Пустота поглощает все вокруг, и ужас вытесняет спокойствие, что принесли с собой короткие, неясные воспоминания. И снова картинка появляется у меня перед глазами, и я помню все, будто это произошло несколько дней назад, а не лет. Моя жизнь проходит передо мной, как кинофильм на экране. С пакетом в руке я иду к машине и не могу не видеть страх в своих собственных глазах. Я спорю со стариком, что сидит в автомобиле, словно хочу отменить или хотя бы отсрочить неизбежное. Я знаю – он тоже боится. Белый фургон проезжает мимо и останавливается всего в нескольких метрах от нас. Я оставляю ему драгоценный сверток и иду к своей машине, в то время как старик направляется к фургону. В руке он сжимает пакет с доказательством того, что так неопровержимо искал Малдер. Я меняю это на его жизнь. Громкие голоса обостряют воспоминания, и я вижу, как водитель стреляет в Глубокую Глотку, а безжизненное тело Малдера выбрасывают на асфальт. Я бегу к ним. Малдер стонет от боли, это доказывает, что он в сознании. Я оставляю его, удостоив только поверхностным осмотром, уверенная, что в ближайшую пару минут он будет в порядке. Раны другого человека намного серьезнее. Я приподнимаю его голову, но знаю, что уже слишком поздно, ему уже не помочь. Его последние слова навсегда запечатлелись в моей памяти и стали основным критерием, как в работе, так и в жизни. «Не доверяй никому», – последний вздох. Изображение исчезает, и я продолжаю погружаться в темноту, падая все быстрее и быстрее. Мой полет настолько стремителен, что воздух с невероятной силой ударяет мне в лицо. Я не могу видеть, насколько глубоко уже упала, слишком невозможны какие-либо движения в моем положении. И к тому моменту, как я начинаю что-то осознавать, я замедляюсь и перестаю падать. Белый, яркий свет разрезает ночь, как горячий нож по маслу; у меня болят глаза от этой пронзительной белизны. Я вижу своего отца, он сидит на моем стуле в гостиной. Он что-то говорит, но я не могу его услышать, и слова так и остаются между нами бессмысленными, немыми фразами. Слишком сильна еще эта боль, чтобы сдерживать слезы. Лютер Ли Боггс утверждает, что может общаться с мертвыми, и я вижу своего отца. Как бы тяжело мне не было поверить в это, я не могу отрицать очевидного. Затем Боггс исчезает, его лицо, руки превращаются лишь в тени, а я падаю все глубже в пустоту. Мне кажется странным, что свет не рассеялся, и меня не поглотила черная, как смоль, мгла. Как будто какая-то часть этого видения еще осталась и питает темноту. В любом случае, я не вижу большой разницы – я до сих пор не могу различить, что же находится на дне этого обрыва, я только надеюсь, что это будет свет. Я не знаю, когда все закончится – это безумное падение, образы из прошлого, эта неизвестность. Я не знаю, что будет со мной, закончу ли я это путешествие. Неуверенность пугает меня, моя судьба обходит меня стороной. Почти вся моя работа – это неизвестность, мои поиски истины, и все же это погружение в темноту продолжается и кажется, – конца ему не будет. Этого я боюсь больше всего. Внезапно, я вижу этого сумасшедшего, что похитил меня, он трясется в страхе и отчаянии. Невероятно белый свет исходит сверху, и теперь я пленница. В тот момент я была так напугана и, разумеется, не без причины. Я вижу, как этот человек крепко держит меня, и я не знаю, – попытаться ли мне сбежать или стоять на месте. Я продолжаю бороться с ним, я верю, что Малдер примчится в любой момент и спасет меня от маньяка по имени Дуэйн Барри. Но снова появляется острый, ослепляющий свет и стирает изображение передо мной – все опять черное. Со страшной скоростью я продолжаю свой полет вниз. С каждой секундой меня относит все дальше и дальше от начала. Если бы я еще знала, где оно. Меня всю трясет от одной только мысли, что я не проснусь от этого сна, и все время буду зрителем своей собственной жизни. Я больше не сопротивляюсь. Я поняла, что это бесполезно. Это не зависит от меня, нельзя бороться с законами физики и гравитации. Невидимый экран снова появляется передо мной, и я чувствую, как тошнота подкатывает к горлу. Мне хочется оказаться сейчас у себя в кровати, под теплым одеялом и крепко заснуть. Я вижу дьявольское олицетворение совершенного человека, стоящего в проеме двери с ножом в руке. Я закрываю глаза, не желая наблюдать происходящее снова, но, все же зная, как закончится этот фильм, что является моей жизнью. Я не могу отвернуться. Я борюсь с ним, Донни Пфастером, всеми силами, что еще остались во мне. Наша игра в кошки-мышки заканчивается также быстро, как и начинается, мы падаем, соревнуясь, кто первым дотянется до оружия. Я пытаюсь прицелиться в него, но он грубо прерывает мои попытки и держит меня вниз лицом, прижимая к полу всем своим весом. В следующую секунду дверь слетает с петель, и Малдер с детективом Боксом буквально вваливаются в дом. А затем я свободна, мои руки развязаны и Малдер обнимает меня, заверяя, что теперь я в безопасности. Он приподнимает мое лицо за подбородок, и его взгляду становится доступен весь страх, что я пыталась скрыть, и я вдруг понимаю, что мне не нужно больше прятать его… от него. Я могу быть человеком, хотя бы какое-то мгновенье и поплакать. Я с облегчением вздыхаю. Даже, несмотря на то, что эти события произошли в прошлом, что это часть моей истории, это пугает так же сильно, как и в момент, когда это случилось. Я иногда спрашиваю себя, изменилось бы что-то, если бы я осталась тогда с Малдером и не поехала бы делать вскрытие. Наверное, я никогда уже не узнаю. Теперь, когда я вижу эту сцену снова, я вспоминаю, насколько трудно терять тех, кого любишь, особенно, если это твоя единственная сестра. Я сижу у ее кровати, Малдер рядом со мной, я пытаюсь уловить смысл событий, пытаюсь оправдать ее смерть. Не получается. Это невозможно. Она была ни в чем не виновата, на ее месте должна была быть я. Малдер крепко обнимает меня, пытаясь успокоить, и мы вместе сидим у ее постели. И снова все исчезает, оставляя меня с тоской в сердце. Я снова хочу быть с Мелиссой, хочу обнимать ее, плакать и смеяться, хочу чувствовать себя настоящей. Вместо темной, унылой больничной палаты я внезапно оказываюсь почти в таком же помещении, вот только рядом сидит Малдер в черном бронежилете, слезы медленно наворачиваются на мои глаза, когда я вижу, как Роберт Патрик Моделл подталкивает Малдера на самоубийство. Я не выношу этого человека, и я боюсь за свою жизнь, боюсь за Малдера, и я потрясена, когда он направляет оружие на женщину на «экране». Эта женщина я. Я выбегаю из комнаты и слышу, как одним выстрелом, Малдер почти убивает Моделла. Мне жаль, что почти. А потом прямо у меня на глазах, Малдер исчезает, растворяясь в облаке дыма, а я снова проваливаюсь в пустоту, будто ничего и не было. Мне уже все равно. Бесполезно узнать, куда приведет меня это падение, а уж тем более бороться с ним. Мне ничего с этого не будет, кошмар все равно не закончится, а прошлое и без того всегда будет преследовать меня. И спустя несколько минут в абсолютной мгле, я начинаю задаваться вопросом «неужели все?», но прежде чем я могу закончить эту мысль, ослепительный свет ударяет мне в глаза. Я сижу рядом с Малдером, он под гипнозом вспоминает свои прошлые жизни, пытаясь подтвердить слова Мелиссы Эфесиан, пытаясь понять произошедшее, пытаясь связать его с ней. И чем дальше он ускользает в тот мир, тем сильнее я подвергаю сомнению каждое сказанное им слово. Теперь, спустя столько времени, оглядываясь назад, я понимаю насколько сильно презираю эту женщину. Она настолько запудрила ему мозги, так сильно сумела контролировать его эмоции, что он даже не осознавал, что происходит в реальном мире. Он говорит, что они связаны навсегда, из одной жизни в другую, всегда вместе. Не имеет значения, верю я или нет, потому что если Малдер верит в нее, в их душевную связь, я бессильна остановить это. Я не могла тогда, не смогу и теперь. Так много образов, так много воспоминаний, вся жизнь проходит перед глазами. Возможно, именно так выглядит смерть, когда наиболее важные кусочки твоей жизни проскальзывают перед тобой, прежде чем уйти навсегда. Малдер исчезает также, исчезает в тумане, а мое тело «летит сквозь никуда». И снова воздух принимает четкие очертания, и я вижу мой офис, мой и Малдера. Я провела там много времени, многие дни были тяжелыми. Передо мной лежит высохший розовый лепесток, вынуждая меня все вспомнить. Эд Джерс. Мы с Малдером говорили о том, что случилось в Филадельфии. Я хочу отгородиться от него, зная, что в действительности для этого нет никакой причины. Я пыталась объяснить, что не все в жизни происходит из-за него, что это моя жизнь, и я хочу прожить ее сама. Ответ Малдера словно что-то пробуждает во мне. Теперь, смотря на это снова, я понимаю, что он не чрезмерно фанатичный, оберегающий или просто невежливый, он беспокоился обо мне, потому что ему не все равно. Я даже не замечаю, как новая картинка предстает пред моими глазами. Это уже обычное явление. Я в больнице, прикована к постели; я больна. Я умираю от рака, по сути даже не познав реальной жизни, не осознав, кто же я такая в действительности. Я боялась, боялась того, что Малдер скажет в ФБР, боялась за его будущее. Я не контролировала себя. Я не могла быть с ним и не могла помочь ему. У моей постели сидит священник, мы вместе молимся. Наши губы двигаются в унисон, и наши голоса говорят то, что в сердце. В этот момент я чувствую страх. Он как будто живой, и я физически ощущаю его. Мои губы шевелятся, произнося знакомые молитвы «Святая Мария, матерь божья…», но я чувствовала будто обе наши жизни были потеряны – мы в отчаянии. Но моя вера дала мне надежду. Надежду, которую, как мне казалось, я утратила. Сейчас я знаю, что она была, и когда этот сон кончится, я смогу жить снова без страха постоянного падения, без знания, что ждет в конце. Я снова падаю и снова останавливаюсь. Страх покидает меня, и я вижу горизонт, он зовет меня, и все белое, словно кто-то листает страницы в книге моей памяти. И вот она, наконец, открыта нужная глава. Та, которая одновременно приносит и радость и страх. Я слышу свой фальшивый голос; пытаясь согреть Малдера, я обнимаю его, напивая старую песню. На его лице удивление. Я осторожно оглядываюсь по сторонам, в поисках «моховиков». Малдер просит меня продолжать, и я продолжаю, предупреждая его, как он потом будет сожалеть о своей просьбе. Я крепче обнимаю его, успокаивая и пытаясь заверить нас обоих, что мы в безопасности. В тот момент я была спокойна, как никогда. Опять я падаю, и мой голос теряется в пустоте, растворяясь в безумном падении, не доходя до моих ушей. Я чувствую, что эмоции переполняют меня изнутри, отражаясь на моем лице, когда я открываю глаза. Маленькая девочка. У меня внезапно появляется сильное желание обнять ее сейчас, сделать частью себя. Мне было больно быть матерью этому ребенку. Я хотела видеть, как она растет, живет, становится взрослым, самостоятельным человеком. Я хотела ее. Я смотрела на нее, и у меня словно ком в горле застрял. Я вижу, как она протягивает ко мне свою маленькую ручку и касается золотого крестика у меня на шее, наши взгляды встречаются, в ее глазах вопрос. Тогда я расстегиваю цепочку и закрепляю украшение у нее на шее. Ее пальцы прикасаются к металлу, внимательно изучая маленький символ веры. Я чувствую, что чья-то рука ложится мне на плечо – ей пора ехать. Я неохотно выхожу из машины, двери закрываются, и мы смотрим друг на друга через окно. Автомобиль уезжает, увозя с собой мое сокровище, жизнь, которая закончилась слишком скоро. Страх не покидает меня. Я удивлена и обеспокоена. Один короткий момент, совсем недолго, у меня была дочь, и она была моей. И я знала, что никто, даже те люди, что отняли ее от меня, не смогут забрать у меня память этого мгновенья. Я протягиваю руку, желая еще раз почувствовать ее мягкую кожу, как вдруг снова падаю в неизвестность, где восход солнца – тьма. Я оборачиваюсь с одним единственным желанием – в последний раз увидеть мою малышку перед тем, как появляется новая картинка. Я не могу не улыбнуться. Малдер стоит, протягивая мне руку, я вижу радость на его лице. Я смотрю на него с удивлением, но все же отвечаю на его жест, а в следующее мгновение он уже обнимает меня. Единственное, чего я хотела тогда, чтобы этот момент длился вечно. Мы плавно кружимся в танце, в его улыбке нежность и искренность, в его глазах восхищение. Сейчас, смотря на это со стороны, я не могу не улыбнуться. Песня кончается, Шер перестает петь, и мы смотрим на сцену, а потом снова друг на друга, не переставая улыбаться. Небо разбивается подо мной, и я снова падаю. Сквозь окружающую меня тьму я вижу только размытое пятно, которым становится это чудное воспоминание. Время словно останавливается, и новое видение появляется передо мной. Перед моими глазами появляется картина, которая волновала меня все это время с момента ее появления два года назад. Мы с Малдером стоим в прихожей его квартиры. Его руки касаются моего лица. Тронутая его словами и искренностью, я нежно целую его в лоб. Я вижу слезы, готовые пролиться из моих глаз. В тот момент в его взгляде что-то меняется, и я спокойно улыбаюсь, показывая ему тем самым, насколько я благодарна ему за все. Он не отвечает на мою улыбку, я чувствую напряженность этого момента. Он наклоняется ближе, разрушая все стены, что я сознательно воздвигла между нами. Его губы все ближе и ближе. Я поддаюсь вперед, внимательнее вглядываясь в этот образ, терпеливо ожидая того, что должно последовать дальше. Я чувствую его дыхание против моей кожи, и, когда наши губы всего в дюйме друг от друга, я чувствую острую боль на шее и, ища убежища, опуская голову ему на грудь. Смущенный, он извиняется. Но что-то не так. Я говорю ему, что что-то ужалило меня в шею, и он заботливо потирает больное место. Я поднимаю пчелу и не могу не вспомнить о том, что произошло потом. Я чувствовала, что каждый вздох давался мне все тяжелее и тяжелее, и пелена стелилась у меня перед глазами. А потом тьма, мое тело лежит на полу. Мгновенно появляется новая картинка, и я не могу не улыбнуться. Я вижу себя и Малдера, мы стоим у него в квартире. Я устала в тот день. Это была необычная, просто невероятная ночь, и мне не хотелось потом оставаться дома. Я пришла к нему. Мы стоим какое-то время, разговариваем, а затем он застенчиво объявляет, что у него есть для меня подарок. Я так тронута, и я улыбаюсь и говорю ему, что тоже приготовила для него кое-что. Он вознаграждает меня ослепительной улыбкой. Мы обмениваемся подарками и садимся на диван, как будто мы маленькие дети, которые специально проснулись пораньше, чтобы подглядеть, что же такое Санта оставил им под новогодней елкой. Мы открываем наши коробки, и прежде чем я могу увидеть продолжение, память окрашивается в черный цвет, и я продолжаю свое падение. В начале этого необъяснимого путешествия по моей памяти, я была окружена темнотой и холодом. Теперь он рассеялся и оставил меня в приятных сумерках, что успокаивают мой страх. И снова очередное видение меня и Малдера. Это было счастливое время, и, конечно же, я улыбаюсь, вспоминая его. Он обнимает меня крепко, держа бейсбольную биту перед собой. Я слышу его глубокий голос над ухом, дающий мне краткий курс введения в бейсбол. -Сначала бедра, потом руки, - он говорит, ударяя по мячу. Бита медленно перемещается в воздухе. Мячи начинают свой полет, и его голос становится громче, предвкушая восхитительный момент. Он начинает болтать об уходе от наших "надоевших ежедневных проблем". Я смеюсь, отбивая бесчисленное количество шаров, летящих прямо на меня. Мое возвращение прервано внезапным скачком из одного момента в другой; мой смех эхом отдается у меня в памяти. То, что я вижу затем, не заставляет меня улыбаться счастливой улыбкой, появляется только желание смыть это навсегда. Я вижу, как захожу в комнату и смотрю на экран. Злость управляет мной, я поворачиваюсь к Скиннеру. Я вижу своего партнера, одного из самых умных людей на планете, в довольно жалком состоянии, приютившегося в углу маленькой комнатки. Несправедливость развернувшейся передо мной картины огнем загорается во мне. Агент Фоули входит в комнату, будто она врач. Я с ними не согласна, и высказываю это в довольно резкой форме. Тот, кого я сейчас вижу, не мой Малдер, они что-то с ним сделали. Он не сумасшедший, и, конечно, не собирается умирать. Это не он. Я хочу кричать, заставить их поверить в это. Но я просто выхожу из комнаты. Я знаю, чтобы найти ответ на вопрос. Что с ним случилось, значит понять те необъяснимые вещи, которые я обнаружила. Скиннер и Фоули следуют за мной; мой гнев возрастает. Я больше не могу сдерживаться. -Вы оба лжете! - я заявляю им, уходя из больницы. Я должна спасти его от этой болезни. Я знаю, ответы, что я ищу, где-то рядом, прямо передо мной. Я спасу его. Я должна. И в то время как все это разворачивается перед моими глазами, как я переживаю случившееся заново, я горжусь тем, что могу сказать, все это время я была права. Внезапно я вижу себя, идущей по знакомому коридору, и стучу в дверь квартиры Малдера. Он моментально открывает ее, у него на голове повязка, а сверху бейсболка с эмблемой New York Yankees. Он говорит мне, что Альберт Хостин умер прошлой ночью, после двухнедельного пребывания в коме. Невозможно, чтобы он был в моей квартире, молился со мной за Малдера. Даже сейчас я в смятении, пытаясь понять, насколько все это может быть правдоподобным. И я должна была сказать Малдеру о Диане. Этого нельзя было обойти. Она помогла мне найти его, несмотря на наши прежние разногласия. Я так этого боялась, что даже не знала, кто я сейчас, кому могу доверять, что должна делать. Только Малдер вытащил меня из этой трясины. Он назвал меня своим "пробным камнем", сказал, что раньше и сам не знал, кому может верить. И сейчас, когда я вижу перед собой эту сцену, я вспоминаю, что чувствовала тогда, как мне хотелось обнять его, когда он смотрел мне в глаза, как мне хотелось ему сказать, что он сумел коснуться невидимой струны моей души. Но время было неподходящее. Я поцеловала его в лоб, осторожно, чтобы не задеть ран, и снова нахлобучила кепку ему на голову. Он улыбался своей замечательной, неповторимой улыбкой, и я знала, что все опять будет хорошо. Я была переполнена теплым, неясным чувством, когда видела, как оставляю его. И, будто меня выбросили вон из этой сцены, я пролетаю сквозь образы, с каждой секундой падая все глубже и глубже. Я заметила что, то, что меня сейчас окружает, изменилось. Полная темнота сменилась мягким сумраком, давая мне небольшую возможность рассмотреть, что же, в конце концов, происходит вокруг. Все серое. Нечеткая, неяркая, туманная серость. Что-то происходит, что-то меняется. Это должно к чему-то вести. И как только я обнаруживаю это, новый образ предстает передо мной. Все чувства, эмоции, мысли сразу возвращаются к этому - я и Малдер, с поврежденной рукой, Новый год на Times Square. Это был такой важный день в жизни каждого из нас, запоминающееся и неповторимое мгновенье. Я смотрю на большой светящийся шар на экране, теперь я могу видеть произошедшее со стороны. Интересно наблюдать, как я выглядела в тот момент, каким был Малдер, когда мы целовались. Никаких сожалений, никакой неловкости, никакого страха. Это было совершенно, еще один верный шаг в наших отношениях. Как только память скрывается за серым фасадом окружающего меня сумрака, я чувствую, как приятное чувство охватывает меня. Я даже не замечаю больше, что продолжаю падать. Я так странно себя чувствую, переживая все свои воспоминания. Что-то неясное и даже заставляющее отчасти смутиться. Но прежде, чем я могу проанализировать этот вывод, почти юмористическая картинка выскакивает перед глазами. Я вижу себя, в странном костюме, чем-то похожем на доспехи, Малдер сидит рядом на земле, а Майтрейя, девушка-ковбой, направляет на нас оружие. Поэтому я стреляю. Что мне еще оставалось делать. Я не собиралась оставить Малдера там с ней. Не останавливаясь, я продолжаю нападать на нее и, когда мне уже кажется, что это конец, появляется огромный танк, готовый убить нас в любой момент. Мы бежим, прячась в модуле и надеясь, что он даст нам хоть слабую защиту от этой женщины. Не говори гоп, пока не перепрыгнешь, - Стрелки и Фиби уже там пытаются открыть дверь и найти нас живыми. Должна признать, что удержать это огромное оружие, было совсем не просто. Я могла не согласиться с правилами игры или причинами, что мужчины принимают участие в такой ерунде, но это было забавно. Именно, забавно, не стану даже отрицать. И снова я падаю. Набирая скорость, я чувствую, как лечу все быстрее. Внезапно мой страх и беспокойство возвращаются. Ничего не появляется, никаких образов, никаких видений. Ничего. Только ослепительная белизна и мое падение. Она становится все сильнее и сильнее, мне кажется, я приближаюсь к тому, что называют "свет в конце туннеля". Я лечу так быстро, намного быстрее, чем прежде. Вдруг ничего. Я остановилась, кто-то нажал на тормоза. Я просто сижу, оглядываясь вокруг, и все, что доступно моим глазам - яркий белый свет. Я не могу сказать, откуда он исходит и куда я сама направляюсь. Пронзительная белизна окружает меня. Затем, передо мной медленно выплывает из света, постепенно принимая очертания, новая картинка. Я вижу себя и Малдера, лежащих на покрывале совсем близко друг к другу и разговаривая в темноте. Я уснула в течение нашей ранней беседы, о Дэниэле, обо всех переменах в наших жизнях, о том, как все стало сейчас. Я помню, я проснулась, не понимая, где нахожусь, что делаю, а потом мгновенно узнала квартиру Малдера. Я медленно прошла в его комнату, пытаясь не мешать ему. Часы показывали четыре утра. К моему удивлению, он не спал, читая книжку о "Таинственных кругах на полях". Я присела на край кровати, и мы разговаривали, действительно разговаривали…о жизни, о выборах, что мы делаем, о судьбе. Он спросил, сожалею ли я о том, что выбрала, и я улыбнулась. Хотя я бы сделала немного иначе, ничего бы не изменило то, что я чувствую сейчас. Я была счастлива, находясь там, с ним, вместе. Он улыбнулся. Я залезла к нему под одеяло, и мы продолжили наш разговор. Было по-настоящему хорошо говорить с кем-то непринужденно и в то же время о серьезных вещах. Я знаю, что и Малдер был рад. Это заставило меня улыбнуться. Я чувствовала себя цельной личностью. __________________ Я просыпаюсь и натягиваю одеяло до самого подбородка. Еще не время вставать, а за окном до сих пор темно. Мне тепло и уютно, но внезапно новое, неизведанное чувство вкрадывается в мое затуманенное сознание. Я не одна. Чья-то рука обнимает меня за талию. Я медленно поворачиваюсь и вижу, что голова Малдера лежит на соседней подушке. Я спрашиваю себя, что происходит, почему я в одной постели с этим мужчиной, а затем вспоминаю и события предыдущей ночи накатывают на меня. Сонливость проходит, и смущение охватывает меня. Я пришла в спальню Малдера, и нашла его не спящим, читающим книгу. Он увидел, что я стою в дверном проеме, отложил книгу и предложил присоединиться к нему. Я присела на край кровати, и мы разговорились. Мы говорили о Дэниэле, моих чувствах к нему, и главных решениях, что привели к нашим отношениям. Он не спросил, но я знала, как ему хотелось. Я сказала ему, что была счастлива быть там, где я сейчас. Я бы не стала возвращаться, потому что хочу остаться с ним. Мне жаль, что я не могу изменить того пути, что привел меня к нему, но я бы не стала менять того, где я нахожусь прямо сейчас. Он принял мой ответ, и откинул одеяло на другой стороне кровати. Я залезла под покрывало, и он обнял меня сзади. Правой рукой он прижал меня крепче к себе и прошептал: -Я бы тоже не стал ничего менять, Скалли, - я улыбнулась, положила его руку на мою и закрыла глаза. Это была красивая ночь. Мне приснился очень странный сон. Я падала, наблюдая, как моя жизнь снова проходит у меня перед глазами. Будто вечеринка, но я не могу в ней участвовать, только смотреть. В моем сне время шло очень медленно, поэтому я могла уловить каждую деталь этого шоу. Я никогда не понимала свои сны, нечеткие и изменчивые. Но этот совсем другой, его нельзя игнорировать. Воспоминания, что посетили меня, имели отношения к основным событиям в моей жизни и к тому, как я отнеслась к ним. Я искренне рада тем, что есть у меня сейчас. Безусловно, мне бы хотелось, чтобы были живы мой отец и сестра, но я бы не стала менять свои решения. Они сделали меня тем, кем я являюсь сейчас, и привели меня к Малдеру. И я не сожалею о том, что лежу сейчас с этим мужчиной, спящим рядом со мной. Я чувствую, что это правильно, что к этому моменту я шла всю жизнь. И я счастлива. Совершенно, искренне, бесконечно счастлива, возможно, первый раз в жизни. Я сильнее закутываюсь в одеяло и крепче прижимаю руку Малдера к своей. Уже засыпая, я поворачиваюсь к Малдеру и смотрю на его спящее лицо. Я знаю, что эта дорожка верная. Она ведет меня к нему.