Автор: Ary, fox_dvd@hotmail.com
Перевод: Короткова Ольга, korotkova74@mail.ru
Категория: Angst, Scully's POV
Рейтинг: R
Дата написания: Октябрь 2000.
Аннотация: Малдер и Скалли перед лицом бушующей природы.
Предупреждение: Это не приятная история. Для данного рассказа применима категория "R". Посвящается тем, кто остался с нами, и тем, кого с нами нет.
Ary
Перевод: Короткова Ольга
Сначала я не обращала внимания на дождь.
Ну, то есть, конечно, я его заметила. Из-за него наше расследование продвигалось со скоростью улитки, и люди, которые, я уверена, были бы приятными в обычных обстоятельствах, спешили и кричали друг на друга.
Мое настроение медленно, но верно портилось. Самое время выругаться.
Никто не предупредил меня о погоде. Никто не сказал, что мне бы лучше достать ботинки и непромокаемые штаны вместо замшевых туфель и брючного костюма, только что из химчистки. Потеря одежды и обуви на сумму в пятьсот долларов из-за непогоды даже мою мать вывели бы из себя.
От Малдера вообще не было никакой поддержки. Этот случай оказался не из разряда «Секретных материалов», но мы все еще торчали здесь, пытаясь поймать преступника. Малдер ныл, не переставая, откровенно испытывая мои нервы на прочность; впрочем, как обычно.
А дождь все шел…
Может, не было бы все так плохо, если бы не эта сельская местность. Мы проехали большое количество дорог, не вымощенных до сих пор, и меня начинало раздражать такое количество грязи повсюду. Вначале Малдеру не было до этого дела, но к концу третьего дня он казался более заинтересованным количеством воды в местных водоемах.
Мне бы тоже следовало обратить внимание. Я слышала обрывки разговоров, да и местные жители были обеспокоены уровнем воды в реке, огибающей город. Казалось, была какая-то озабоченность относительно дамбы в восьмидесяти милях отсюда, а самой распространенной темой для бесед, которые мы проводили, были слухи о дожде.
Честно говоря, я думала, что в ближайшие сорок восемь часов мы окажемся дома, я и не ожидала, что может действительно что-то случиться… ну, то есть… что-то значительное. Вы ведь знаете, как жители городков любят поболтать в компании незнакомцев: о течении рек, о склонах гор… Короче, я думала, что это просто разговоры.
Я ошиблась.
…Мы решили вернуться в полицейский участок после ланча и написания отчетов в мотеле. Я помню, что приехала туда, ругаясь себе под нос, когда вторая пара обуви развалилась, пока я шагала по лужам. Я смутно припоминаю замечание, разгневавшее меня, о том, что вода заливает улицы, достигнув уровня тротуара.
Малдер сделал заказ, и мы стали просматривать наши записи, жуя гамбургеры. Как обычно, Малдер таскал у меня поджарки, сметая их с волчьим аппетитом. Я строго посмотрела на него, когда он уволок последний кусок хлеба и окунул его в кетчуп.
- Никогда не знаешь, когда поешь в следующий раз, Скалли. Следует быть готовым ко всему.
Слова оказались пророческими.
Погода ухудшалась, и мы уже никак не могли вернуться в полицейский участок.
Беспокойство появилось, когда мы услышали хлюпанье от ботинок Малдера, поднявшегося с кровати. Мы оба посмотрели под ноги и были удивлены, увидев увлажняющийся ковер.
Я проверила часы.
- Это невозможно.
- Что? – спросил Малдер, оглядывая комнату.
- Если это то, что я вижу, то уровень воды достиг двенадцати дюймов менее, чем за два часа. Это невозможно. Если только не… - я не могла закончить мысль.
- Если только река не вышла из берегов, - закончил Малдер. – Давай, Скалли. Надо убираться отсюда.
Малдер открыл дверь, и мы смогли оценить ситуацию. Сказать, что это был шок для нас обоих, было бы слишком мягко. Ужасно, но это было только первое потрясение из многих, которые мы испытали в последующие семьдесят два часа.
На звук открывающейся двери обернулись, по меньшей мере, двадцать голов. Мы узнали среди них управляющего мотеля и официантку. Они смотрели на нас с мольбой.
Некоторые из людей взяли свои вещи из комнат и пытались добраться до автомобилей на стоянке. Но это был просто жест отчаяния. Вода достигала середины дверей большинства «Седанов», и не было возможности открыть их без того, чтобы салон тут же не заполнялся влагой. И работа двигателя жестоко подавлялась водой.
Управляющий пытался успокоить людей вокруг себя. Такая работа была ему не по плечу, и он понимал это. Поэтому он решил передать дело в наши руки, объявив:
- Эти люди – федеральные агенты. Они обучены справляться с ситуацией, такой, как эта. Они скажут нам, что делать.
Двадцать пар глаз уставились на нас. В них можно было увидеть все оттенки надежды и страха, и я вдруг ощутила потребность развернуться и закрыться в комнате, из которой мы только что вышли. Взглянув на Малдера, я поняла, что он с радостью присоединился бы ко мне.
Но годы обучения не прошли даром, и вскоре мы уже скомандовали людям вернуться в свои комнаты и собрать ценности, надеть теплую одежду и подняться на второй этаж.
Пока Малдер руководил движением, я вернулась в нашу комнату забрать наши сотовые телефоны, пару батареек, фонарь и мой ноутбук. На секунду задумавшись, я положила фонарь обратно на верхнюю полку шкафа и захватила две обоймы. Своевременно сделанная пара выстрелов могла оказаться более значимой, чем сумма отчета о расходах за полгода.
Я увидела Малдера, ожидающего меня на лестнице, и помогающего при этом нести одеяло беременной женщине с пятилетним ребенком. Я узнала ее по фотографии, которую видела в офисе шерифа Андерсона. Это была его жена.
Я заметила, что уровень воды постоянно растет. Если так пойдет и дальше, он достигнет метровой отметки до наступления темноты.
Грохот над нами дал понять, что ливень не собирается прекращаться в ближайшее время.
Я начала нервничать. Насколько плохо все было, и насколько плохо собирается быть?
Малдер заметил, что я иду, и повернулся к малышке:
- Донна, это Дана. Она поможет тебе подняться наверх. Держись за нее, и все будет хорошо.
Донна подняла на меня глаза, и я улыбнулась ей ободряюще, насколько это было возможно. Она тоже нерешительно улыбнулась. Может, девочка и была маленькой, но не глупой: она понимала, что случилась что-то ужасное.
Когда мы поднялись на второй этаж, я увидела, что управляющий открыл несколько комнат, и вынес стулья к перилам. Там сидели люди и… ждали. Тут и там были слышны тихие разговоры, но в действительности люди сидели и смотрели на дождь, и на то, как медленно, но верно растет уровень воды.
Почувствовав прикосновение к своей руке, я опустила глаза на Донну. Лицо малышки выражало тревогу.
- Дана… а тонуть – это больно?
Мой желудок сжался, и я почувствовала, что задыхаюсь. Что я могла ответить на этот вопрос?
- Я думаю, немного больно. Мне кажется… когда умираешь, да?
Я не могла солгать ей. Даже если бы и хотела.
- Не знаю, дорогая. Думаю, это немного больно.
Она кивнула, как будто лучше меня понимала, что случилось. Часть меня хотела обнять ее и утешить, но утешить ее было нечем. Я не представляла, как мы собираемся с этим справиться, и какие ужасы могут произойти до того, как все это действительно закончится.
Малдер мягко коснулся моего плеча и жестом указал на группу на четырех стульях, где уже сидела мать Донны. Я взяла девочку за руку, и мы пошли к ее матери. Мы сели в тишине и ждали, что же еще случится.
Я увидела людей, пробирающихся по бедро в воде, и пытающихся добраться до маленькой церкви на холме. Целые семьи двигались по направлению к храму, ища спасения и укрытия. Мне хотелось присоединиться к ним, чтобы найти покой, который я обычно находила среди знакомых изображений святых и ангелов.
Малдер, казалось, был более взволнован видом людей, пытающихся спастись, покинув свои дома. Вода уже доходила до пояса, а на его лице появилась улыбка, когда он увидел старую лодку, лениво плывущую вниз по улице.
- Смотри, мама! Гейзеры! Как в Йеллоустоне[1], - воскликнула Донна.
«Гейзерами» оказалось не что иное, как взорвавшиеся люки. Канализационная система не могла больше принимать воду, и та нашла для себя единственно возможный выход – наверх.
Здание неожиданно сотрясла дрожь. Ученый во мне тут же просчитал, как землетрясение и наводнение одновременно могут воздействовать на одну и ту же область, в то время, как ирландская католичка мысленно искала аналогии в Апокалипсисе.
Следующий толчок сопровождался грохотом, доносившимся издалека. Все вскочили и, как мне показалось, посмотрели в одну сторону.
- Что это было? - спросил Малдер управляющего.
- Боюсь, это была дамба, - лаконично ответил тот.
- Дамба? – повторила я, переваривая информацию.
Но Малдер многозначительно толкнул меня, давая понять, что важнее всего первая часть фразы.
- «Была»? Что Вы имеете в виду?
- Только то, - ответил стоящий рядом с нами мужчина, - что дамба, в конце концов, не выдержала напора воды.
Мы замерли в оцепенении, словно действительно ожидая увидеть, как рушится дамба, и что за этим последует.
Я видела в своей жизни много ужасного, но ничто не могло сравниться с тем, что я видела в тот день. Тонны воды, устремившейся вперед, затопляя все, что было городом всего час назад: автомобили, скот, дома, деревья… под и над водой…
Я не была столь наивной, чтобы ожидать, что людей привлекала неминуемая смерть в водной лавине. Но я всем сердцем молилась о том, чтобы тех, кому не повезло оказаться достаточно высоко, постигла быстрая и относительно безболезненная смерть.
Голос управляющего вывел меня из транса. Он призывал нас как можно быстрее подняться на третий этаж.
Я изумились: как будто третий этаж мог быть достаточно безопасным для нас - достаточно было взглянуть на бурлящую массу у нас под ногами!
Но больше бежать было некуда, дождь ничуть не ослабевал, так что перспектива лезть на крышу обсуждению не подлежала.
Наверху было все-таки лучше, чем внизу.
Мы, как могли, спешили наверх по лестнице, и это было нелегко. Большинство людей пытались остановится и оглянуться назад. Признаться, я тоже оглядывалась. Вид ужасных разрушений на нашем пути притягивал взгляд, словно магнит, и сопротивляться этому было трудно. Это гипнотизировало, лишало воли, чтобы не останавливаться и не смотреть на происходящее.
Чтобы добраться до крыши, требовалось не больше пяти минут, но к тому времени, когда мы все там собрались, потоки воды омывали все здание, заставляя его содрогаться.
Донна крепко держалась за меня, а я тихонько молилась о том, чтобы самое страшное обошло город стороной.
Прошло пятнадцать минут. Двадцать. Полчаса спустя содрогания, казалось, уменьшились. И тогда, продолжая держать Донну, я осмелилась взглянуть на город.
Того, о чем я молилась, не произошло.
Кроме нескольких крыш, таких как наша, с людьми на верху, повсюду была только вода. Темная, мутная, бурлящая. И обломки. Тонны обломков, покачивающихся в воде.
Что-то, беспокоило меня, но я не могла сказать, что именно, пока не услышала, как женщина позади меня вздыхает и указывает на что-то.
Я проследила за направлением ее пальца только для того, чтобы ничего не увидеть. У меня было несколько секунд, чтобы осознать случившееся.
Холма, на котором находилась церковь, не было. Ничего не было. Только пустота, заполнившая пространство, в котором этот холм был несколько минут назад.
- Исчез. - Голос Малдера нарушил ужасную тишину, обрушившуюся на нас. – Он исчез. Все исчезло. Холм, кладбище, церковь. Все затоплено.
- Может с Отцом Патриком все в по… - женщина, в которой я узнала официантку, не могла закончить фразу. Действительность была ужасной.
Отец Патрик не был в порядке. Ни он, ни другие девяносто человек, нашедших приют в церкви. Они были сметены водой, и шансов выжить у них почти не было.
Одна мысль заставила меня вздрогнуть. Эти люди шли в церковь, ища спасения, а нашли только смерть. Малдер мог бы иронизировать по этому поводу, если бы это не было так страшно. Я могла только надеяться, что их вера помогла им не осознавать их судьбу до того момента, когда бояться стало слишком поздно.
Понемногу люди вокруг нас набирались смелости для того, чтобы высказать вслух свои страхи.
- Сейчас слишком темно, чтобы увидеть, что случилось с Главной улицей…
- Я надеюсь, мой ребенок залез на чердак, а не в подвал…
- Интересно, те, кто хотел уехать на возвышенность, сделали это, или нет…
- Вы думаете, мой муж сделал это? – спросила мама Донны у Малдера.
Я попыталась представить себе офис шерифа. Своеобразный и причудливый, единственный деревянный этаж не смог бы сопротивляться напору воды.
Был ли шериф Андерсон внутри?.. Я не хотела об этом думать.
- Как Вы думаете, они освободили заключенных из тюрьмы? – спросил управляющий отелем.
Малдер мрачно покачал головой.
- Мой брат был отпетым жуликом… Но я не думаю, что он заслуживает того, чтобы утонуть, как крыса, в одной из этих камер…
И неважно, что они рассказывают вам; для них даже годы спустя любимые лица погибших никогда не поблекнут. И никогда не знаешь, что можно сказать им, и что ответить. После всего случившегося слова «Мне жаль» звучат для них пусто и неискренне.
Двадцать четыре человека вокруг меня начали оплакивать свои семьи и друзей, ту жизнь, которую они знали раньше. И я ничего не могла сказать или сделать для них, чтобы они почувствовали себя лучше.
Вместо этого мой рациональный ум просчитывал размеры ущерба, как скоро мы сможем получить помощь извне, сохранились ли где-нибудь запасы еды и питья, как связаться со всем остальным миром, и как сообщить моей маме, что мне еще раз удалось обмануть смерть...
К счастью, дождь затихал. Малдер жестом предложил мне зайти за угол. Я вернула Донну матери и двинулась вслед за ним.
- Дай мне твой сотовый, я попытаюсь вызвать 911 или другую спасательную службу. Нам нужна помощь, чтобы выбраться отсюда.
Я кивнула и отдала ему свой телефон. Повернувшись к нему спиной, я смотрела вниз, пытаясь различить что-либо в темноте, которая быстро опускалась на нас. Я видела поверхность воды, на которой мерцал след от моей лампы.
То, что я увидела, пронзило мне сердце и душу больше, чем я ожидала. Я думала, это удел Малдера – такая чувствительность. Его восприятие было более ярким, чем мое.
Он обернулся как раз вовремя, чтобы это увидеть. Кажется, я вздохнула слишком громко.
Там были двое детей, прижавшихся друг к другу с выражением покорности на лицах. Они выглядели, как брат и сестра, и оба были не больше восьми. Кто-то (наверное, отчаявшаяся мать), привязал их к столику «Формика»[2] в надежде, что он удержится на плаву с двумя детьми наверху.
К несчастью, одной надежды для этого было недостаточно.
Я повернулась спиной к этим детям, в то время как они продолжали свое путешествие в неизвестность. Я знала, что должна попытаться найти их тела с помощью штата Айдахо, чтобы положить конец беспокойству их родителей. Но в глубине души я понимала, что некого расспрашивать, видел ли их кто-нибудь, или нет.
- Розы, тонущие в буре, - пробормотал Малдер.
Я вопросительно взглянула на него.
- Это песня… Я не помню, чья она, и как называется… но эти слова всегда странным образом поражал меня. А сейчас я понял, что они означают. Эти дети… эти дети, они как розы, поглощенные бурей, Скалли.
Я кивнула. Почему-то то, что сказал Малдер, заставило чувствовать посреди бесчувственных разрушений вокруг нас.
Всего несколько сотен человек и, те, кто стоял на крышах домов, а я была готова поверить, что мы единственные выжившие в полуторатысячном городке.
Церковь исчезла, а публичный дом все еще стоял. Мы с Малдером никогда не узнаем, жив разыскиваемый убийца или нет. Сотням семей придется ждать недели, а может, месяцы, пока здесь или где-то еще найдутся их близкие.
Малдер ободряюще сжал мое плечо, словно знал о внутреннем хаосе, и я приняла этот жест. Один взгляд на него – и я поняла, что он не только все понимает, он сочувствует им, так же, как и я. Еще один – и я почувствовала, что не одна против всего мира. И оба этих ощущения утешили меня и придали силу.
Я оглянулась и увидела горожан, жмущихся друг к другу. Мы были нужны им, чтобы направлять их. Им потребуется время для того, чтобы подняться на ноги. Пройдут месяцы, а может быть, и годы до того, как этот город вернется к нормальной, совершенно нормальной жизни.
Я уверена, что это случится рано или поздно.
В конце концов, розы цветут, невзирая ни на какие штормы.
Спасибо
От автора:
Данная история – не вымысел, кроме Малдера и Скалли. События, описанные здесь, реальны. Они имели место в начале октября 1999 года на моей родине. Это было самое страшное бедствие в этих местах с 1912 года, и, хотя число жертв по официальной версии составило 1670 человек, многие из нас полагают, что правительство не включило в него пропавших без вести.
Люди, упомянутые здесь, действительно существуют. Это мои соседи, моя семья, люди в городе. Создавая этот рассказ, я привела их слова, сказанные в первые 24 часа наводнения.
Две недели после всего случившегося меня мучили кошмары.
Мой друг посоветовал изложить на бумаге мои ощущения, используя метод катарсиса[3].
Это заняло у меня три месяца. Я описывала сама себе свои воспоминания.
А сейчас я делюсь ими с вами. Моя история не прошла бета-обработку[4], так как я хотела, чтобы в ней сохранились мои внутренние ощущения.
Я прошу прощения за возможные грамматические ошибки. Английский не является моим родным языком.
От переводчика:
Огромное спасибо Nikite за разрешение воспользоваться англоязычными рассказами, размещенными на ее страничке. Сама я еще не настолько хорошо знаю английский, чтобы самостоятельно искать произведения «XF» на зарубежных сайтах – могу и потеряться.
Отдельное спасибо участникам русскоязычного форума Дэвида Духовны, проживающим на сайте http://duchovny.ru – именно интересное общение с ними привело к рецидиву болезни под названием «Х-files», что, в свою очередь, привело к желанию видеть новые фанфики о Малдере и Скалли в Интернете, а также к желанию довести до ума, наконец, свой английский
--------------------------------------------------------------------
[1] По-видимому, автор имеет в виду Йеллоустонский национальный парк, самый первый в США (на территории штатов Вайоминг, Монтана, Айдахо), славящийся своими горячими источниками и окаменелыми деревьями, через который протекает река Йеллоустон, известная своими каньонами и водопадами. – Прим. переводчика.
[2] Formica – товарный знак производителей огнеупорной пластмассы
[3] Термин, используемый в психоанализе (от греческого cathartic – очищение). Первоначальный метод катарсиса заключается в том, что больной посредством гипноза или без него помещается в состояние, которое в восточной системе йоги считается состоянием медитации. Таким образом вытесненное и потерянное вновь возвращается назад. С помощью этого поначалу безмолвствующего открытия заново собственной целостности воссоздается прежнее состояние, из которого произошел невроз, то есть отщепленный комплекс. При умалчивании изоляция продолжается, а улучшение может наступить только частичное. Однако благодаря признанию больной снова обретает человечество, освобождаясь от тяжести морального изгнания. Метод катарсиса предполагает полное признание, то есть не только интеллектуальную констатацию сущности дела умом, но также и разрешение сдержанных аффектов, констатацию состояния дела сердцем (Карл Гюстав Юнг). – Прим. переводчика.
[4] В написании фанфиков и переводах очень развито такое явление, как "бета" - корректор, литобработчик, литредактор. В англоязычных фэндомах практически ни один уважающий себя автор не будет сдавать на публикацию в фанфик-архив свое произведение если оно не "побечено". Также правилом хорошего тона является выразить своей бете (бетам) сердечную признательность в заглавии или конце фика. В почтовых фанфик-рассылках бывают "сырые" рассказы, но тогда автор сразу честно предупреждает в заголовке: not betaed. Обычно мотивируется это тем, что автор спешил(а) донести до читателей свое творение, поэтому сразу извиняется за ошибки и шероховатости в рассказе. – Прим. переводчика.